Приключения в мире «Готики» - Страница 99

— С ног валюсь, — честно признался я, — и голоден, как пещерный крокодил.

— Это еще кто?

— Бред голодного воображения. Но сначала я хочу вымыться — хоть и придется подождать, пока воду нагреют. Но сейчас я согласен и на холодную.

Наталья хмыкнула и два раза шлепнула в ладоши. Из-за перегородки показались два мускулистых угрюмых Послушника, на плечах волокущие чан с горячей водой, привязанный к толстой перекладине. Я молча зааплодировал.

— Ждала?

— Ждала, — подтвердила она, — надеялась. Видит Иннос, не зря.

Я залез в лохань и долго отмокал. А Натали в это время кормила меня с рук рассыпчатым рисом и тушеным мясом. Оказалось, что это до жути эротично, и в конце ужина я почувствовал некоторое неудобство в причинной области. Неудобство это было таково, что на него обратила внимание даже моя подруга. Невзирая на некоторую замутненность воды, отлично было видно, насколько я устал…

— Соскучился? — недоверчиво спросила она, — моему Герою нужно много еды и выносливая женщина. Он просто чудо какое-то!

— Кто он? — ворчливо спросил я.

Подобно многим мужчинам двадцатого и двадцать первого века, я ревную даже к собственному хрену. По моим понятиям, потенция не должна затмевать уникальности моей души, а только подчеркивать ее. Наталья в такие дебри не влезала, поэтому искренне озадачилась.

— Что-то не так, мой Герой?

— Да! Зови меня просто — Марвин. Договорились?

Натали пожала плечами. Мы опять начинали бесконечный спор о героях и их женщинах. Грубо говоря, Натали считала, что у Героя баб может быть сколько угодно. Ведь это — Герой, личность неподвластная никому и ничему. В Болотном Лагере ко мне вообще относились, как к ожившему кавалеру Ордена Славы трех степеней. Отсюда и отношение Натали. Мне же по извечной интеллигентной привычке хотелось чего-то возвышенного, каких-то искренних чувств, купанию голышом под луной. Стоп, какой Луной? Не видал я здесь Луны… может, ее и нет вовсе?

— Наташа, слышишь?

— Что, мой Герой… Марвин! — встрепенулась она.

— А там Луна вообще есть?

— Где это — там?

— Ну, на небе!

Она недоуменно посмотрела на меня.

— А что это?

— Ну… фигня такая, висит на небе. Светится по ночам.

— Типа фонарика?

— Типа звезды. Только размером с… ну, с половину задницы.

Натали задрожала всем телом.

— Как страшно! И откуда она взялась?

Я вполголоса выругался. Вот попробуй объяснить человеку, никогда не видевшему луны, что это такое! У них, наверное, и лунатиков даже нету! Заметив, что я снова чем-то расстроен, Натали всхлипнула. Я еще раз, но уже помягче, выругался и вылез из лохани.

— Подай полотенце, пойдем в кровать. Завтра мне рано поутру отправляться к Сатурасу. Чует мое сердце, что не зря меня там прикармливают — видать других волонтеров попросту нет. Слышишь, Наташа, не хнычь. Вот разрушим Барьер, возьму тебя замуж. Хочешь?

— А что это?

— Станешь моей женой. Будешь мне карапузов рожать и все такое…

— О, мой Герой!

— Марвин!

— Ага! Только вот у Героев жен не бывает!

— Как не бывает? А кто у них бывает?

— Только наложницы. Всегда так было…

Я пожал плечами. Что-то неправильно в этом мире. Хотя почему неправильно? Героями в моем времени были певцы и киноактеры. Информация об их семейном положении всегда считалась «горяченьким», а холостяки были всегда популярнее, нежели примерные семьянины. Потому как любая девушка могла вообразить себя в его законных объятиях. Жениться актерам в одно время было вообще непопулярно.

— Обещаю, что ты станешь первой женой Героя, если тебе так уж нравится меня называть этим словом. А теперь давай спать!

— Спать? — изумилась она, — а как же…

— Приучил к дозе! — хмыкнул я, — давай-давай! Там разберемся, кто кого спать будет!

Утром я вышел из Храма и взглянул на типично лондонский туман. Стражи лениво отмахивались от самых наглых сгустков влаги и вовсю грелись косяками. При виде меня они вытянулись, аки сосновые столбики.

— Собаки еще не пролетали? — деловито поинтересовался я.

Стражи растерянно покачали головами.

— Значит, восьми еще нет. Крепче затягивайтесь, а то так их никогда и не увидите.

Раздался звук бегущего по асфальту страуса. Цокая отросшими ногтями по мрамору, наружу выбрался Кор Ангар в одной набедренной повязке и пожелал мне доброго утра.

— У вас здесь утро до омерзения одинаковое! — скривился я, — а ты куда собрался в таком прикиде?

— Пробегусь перед завтраком. Что-то кровь застоялась…

— Ну-ну! Смотри, встретишь болотожора — на всю жизнь набегаешься.

Кор Ангар рассмеялся.

— Не такой я дурак, чтобы по болоту бегать. Я до Кладбища орков и обратно. Не желаешь компанию составить?

— Спасибо. Я лучше спортивной ходьбой до Нового Лагеря, так для сердца полезнее.

Он пожал плечами и рысцой спустился на площадь перед Храмом. Я вернулся к Натали, слопал на завтрак некое подобие толокняной каши и подкрепился традиционной ветчиной с вкраплениями бекона. После наступила прощальная церемония, во время которой Наталья пылко клялась мне в режиме вечного ожидания. Я даже пробормотал пару глупостей насчет того, чтобы жить долго и помереть в один вечер… сентиментальным становлюсь не в меру. Хани кивнула мне ободряюще, когда я водрузился на возвышении рядом с Идолом Тионом и прочел свиток переноса в Новый Лагерь.

Только что вокруг воняло тиной и большими лягушками, а нынче до меня доносится аромат пронафталиненых шмоток Сатураса, которые он не снимает с момента возведения в высший круг. Вновь он на своем обычном месте — у книжной стойки и за своим обычным занятием.